Затерянная улица - Страница 4

В 1959 году М. Кэллехен писал в предисловии к сборнику своих рассказов: «Меня интересуют проблемы, связанные с самыми разными людьми, но только не с очень богатыми». Этими словами можно охарактеризовать творчество большинства канадских писателей-реалистов последних десятилетий. Острый интерес к социальным проблемам, осуждение несправедливости, борьба с национальной рознью, стремление к всесторонней независимости Канады, совершенствование писательского мастерства — все это способствует росту популярности канадской литературы как в самой Канаде, так и за ее рубежами. Еще в 1956 году писатель и активный деятель в области культуры Р. Дэвис писал в статье «Писатель в Канаде»: «…Канада страстно жаждет национальной самостоятельности, которая подразумевает, конечно, и национальную культуру; нам надоело пренебрежительное отношение Англии и США. Но время работает на нас, в Канаде уже есть прекрасные писатели, принадлежащие, несомненно, только нам». Есть все основания считать, что канадская литература, создаваемая на двух государственных языках страны, выходит на мировую арену и что лучшие произведения прогрессивных канадских писателей будут переведены на русский язык и станут доступны советскому читателю. Настоящий сборник лишь скромный почин.

...

Жан Амлен

Письмо

В девять часов семнадцать минут господин Мило, с трудом сдерживая волнение, подошел к окну. Его жена, оторвавшись от работы, спросила:

— Что ты там делаешь?

— Я жду почтальона, ты же знаешь, — ответил господин Мило.

— Почтальона? — переспросила госпожа Мило, словно не желая понять мужа.

— Ну да, почтальона. Ты же знаешь, почтальона! Письмо, — добавил господин Мило.

— Какое письмо? — спросила госпожа Мило, притворяясь удивленной.

Господин Мило повернулся спиной к окну.

— Но ты же прекрасно знаешь, какое письмо. Не прикидывайся дурочкой!

— Ах, письмо… да, конечно, — проговорила госпожа Мило, словно поняв наконец, о чем идет речь.

Она сняла очки, отложила в сторону вязанье и потом, помолчав немного, повернулась к окну.

— Смотри-ка, вон он, твой почтальон. Сейчас ты получишь письмо. Непременно получишь.

— Увидим! — сказал господин Мило. — А вдруг они забыли, ты ведь знаешь, что это за люди! Может быть, они не успели его отправить.

— Да, действительно, у них хватает забот, — подтвердила госпожа Мило.

— Конечно, дел у них много, — согласился ее муж.

Но в чем же дело? Этот дурень почтальон проходит мимо их дома!

— Эка важность, не сегодня, так завтра, — сказала госпожа Мило, надевая очки и снова принимаясь за работу.

— Да, наверно, письмо придет завтра, — вздохнул господин Мило, глядя вслед удаляющемуся почтальону. — Смотри-ка, он идет к господину Гадбуа. А вдруг по ошибке он вручит ему мое письмо? Ведь это такой народ! Они часто путают адреса, даже названия улиц. Ты помнишь, Рашель, как однажды почтальон опустил в наш почтовый ящик чужое письмо, адресованное человеку, который живет в доме с тем же номером, что и у нас, но на улице Ласаль? Улица-то была другая, а номер дома тот же. Помнишь?

— Такие ошибки случаются раз в год, — заметила госпожа Мило, рассматривая свое вязанье.

— Конечно, это бывает не часто. Было бы очень обидно, если бы это произошло именно сегодня с моим письмом, — продолжал господин Мило. — Смотри-ка, — воскликнул он, высунувшись из окна, — он выходит от Гадбуа! Я пойду спрошу у госпожи Гадбуа.

Но он не решился сделать это, побоявшись показаться смешным: и в самом деле письмо могло задержаться на день!

Завтра, завтра он непременно получит его.

Но на следующий день почтальон прошел мимо их дома, не заглянув даже к Гадбуа. Господин Мило понапрасну простоял полчаса у окна, боясь пропустить почтальона. От этого письма зависела теперь вся его жизнь. Двадцать лет прослужил он в ожидании этой минуты. Письмо должно было увенчать его скромную жизнь, полную неустанного труда за грошовое жалованье. Это Письмо должно было принести ему удовлетворение и обеспечить материальную независимость. Подавив свойственную ему робость, он лез из кожи вон, чтобы добиться его. Он без устали хлопотал, надоедал депутатам, торчал в приемной министра, собрал массу документов и рекомендаций, — короче говоря использовал все: давление, интриги, настойчивые просьбы, телефонные звонки, напоминания, вмешательство третьих лиц, ведь он решил во что бы то ни стало достичь того, что крепко засело ему в голову. Или все, или ничего.

В конце концов, им надоели его просьбы, назойливые напоминания, и после бесконечных проволочек и оттяжек они бросили ему этот кусок. Сам министр вызвал его и сказал: «Вы получите место, которого добиваетесь. Остается выполнить лишь кое-какие формальности, но это вопрос нескольких дней. Во всяком случае, мы вам напишем».

Господин Мило прождал несколько дней, недель, но письмо все не приходило, и он отважился позвонить референту министра. «Уважаемый господин Мило, — сказал референт, — письмо отправлено с сегодняшней почтой в три часа. Вы получите его завтра». И референт поспешил повесить трубку. Вот почему господин Мило с таким нетерпением поджидал почтальона на следующее утро, весь следующий день и последующие дни. Но письмо все не приходило. Господин Мило едва притрагивался к завтраку. Встав с постели, он тотчас бежал к окну и занимал свой наблюдательный пост. Можно было подумать, что с тех пор, как господин Мило стал ждать это злосчастное письмо, почтальон словно нарочно обходил стороной их дом и лишь изредка задерживался у их двери. Во всяком случае, гораздо реже, чем раньше, это подтверждала и госпожа Мило.